Профессор Сыромятников считает, что паники можно было избежать, и пострадавших было бы меньше, если бы студенты заперлись в аудиториях

События в Пермском университете имели последствие, на которое не особо обратили внимание. А оно знаковое. Проливает свет на то, из какого корня растут многие трагические уродства нашей жизни, в том числе и те стрелки, что палят направо-налево.

А последствие вот какое. Студенты отказались продолжать обучение у профессора Сыромятникова, который не остановил занятие во время стрельбы. Чем пожилой филолог провинился? А велел закрыть дверь в аудиторию и продолжил лекцию. Повёл себя как мужчина: не впал в панику, не сиганул в окно. Даже шутить себе позволил! Вот это-то особенно оскорбило и морально травмировало души студиозусов, да так, что не могут больше учиться у циничного и бездушного преподавателя. Интересно, что бы они сказали, будь на его месте пожилая тётенька или гламурная девица и она бы хлопнулась в обморок? К ней, наверное, пошли бы потом на лекции. Вела себя как надо: ужас, стресс, всё пропало – надо в обморок. А вот профессор Сыромятников им культурно чужд и отвергается. Современное воспитание – это зачастую культивирование слабости, болезненности, неспособности к самостоятельному действию, страха перед жизнью. В близкой от меня поселковой школе, по сути сельской, отменены занятия по садоводству и обустройству участка. Оказывается, очень опасно: ученикам нельзя давать в руки лопату и грабли, могут покалечиться. Десятилетних детей провожают к репетиторам на расстояние в 200 метров. Характерно, что обсуждавшие трагедию в Перми называли студентов «дети». Дети и есть. Хотя не все из них струсили.

Но тренд таков: если плохо учишься или что-то не получается – по современному вероучению ты не лентяй и слабак, а у тебя стресс и проблемы, чего не следует стыдиться, а надо даже гордиться и идти к психологу, пить успокоительное. Бледной немочью охвачено белое человечество, мы не в передовых. Слабаки выгодны хозяевам жизни: ими легче управлять, чем волевыми и самостоятельными, – сидят в своих гаджетах и не вякают. Да и «Биг фарме» прибыток от нервных и депрессивных, лечение пожизненное.

Воспитание слабости и безволия зиждется на двух опорах: дети не гуляют во дворе без присмотра и потом массово не служат в армии. Негде учиться мужскому поведению. В Германии, мне рассказывали, когда мигранты приставали к немецким женщинам, потомки героических тевтонов не решались объединиться и вломить гопникам – или сбегали, или звонили в полицию. По жизни разлита, простите за выражение, атмосфера ползучего бабства. Будущие «защитники» льнут к мамкиному подолу, никто не готов ни за что нести ответственность, чуть что – в депрессию.

В такой атмосфере и зарождаются стрелки вроде пермского. Ведь стреляют они вовсе не по причине силы, а из-за депрессивной слабости и непомерных амбиций. Мало способны сопротивляться трудностям, которые имманентны любой жизни. При первом столкновении с ней у них возникает желание «творцу вернуть билет». Иногда возвращают: кто с крыши прыгает, кто наркотой пробавляется, а кто фигачит из ружья направо-налево. При внешнем несходстве – явления одного порядка.

Глядя на подобное, начинаешь понимать, что известная формула Ницше «жить опасно» вовсе не эпатаж интеллектуала. Воспитывая детей «под юбкой» – без напряжения, без риска, без опасности, – мы тем самым создаём ещё большие риски и опасности. Для всех.